№8 01.02.2022

Т.Н. Жолобова: "Мне в жизни досталось..."

Рейтинг пользователей: / 0

Жительнице села Верховонданка Таисье Николаевне Жолобовой 88 лет. Она говорит, что никакого секрета долголетия у неё нет: «Вот ещё день прожила – и хорошо». Женщина является ветераном труда, инвалидом второй группы, членом организации «Дети войны», многодетной матерью -  за воспитание шестерых детей награждена «Медалью материнства».

Детство Таисьи прошло в военные годы в деревне Юферята Александровского сельсовета. Родители работали в колхозе «Красный пахарь», отец умер в самом начале войны, и мать воспитывала четверых детей одна. «Мама часто брала меня с собой на колхозный двор, где я помогала ей скрести навоз, кормила сеном коров и тёлок. Весной помогала сеять из лукошка и боронить на лошади, - вспоминает Таисья Николаевна. – Жили мы очень бедно, голодали, ели даже жмых от льняного семени. Весной на ржаных полях собирали песты и кисленку, сушили их, измельчали на ручных жерновах и из полученной муки пекли хлеб. Часто он не получался, разваливался, потому что в тесто для клейкости надо было добавить хотя бы немного обычной муки или картошки, которых не было. Да и надеть было совершенно нечего.
Почти в девять лет я пошла в школу, которая находилась в деревне Титёнки в стороне Александровского. Третий и четвертый классы училась в Александровской школе, она была в пяти километрах от дома, поэтому жила в интернате. Иногда колхоз выделял для интерната овсяной муки, и повара варили для нас кисель, я до сих пор помню его вкус: овсянка в те годы была совсем не такая, какая сейчас в магазинах продается.
Учиться мне пришлось всего четыре класса, потому что с каждым годом маме становилось всё труднее нас учить – не было ни денег, ни одежды, ни обуви. В школу мы бегали босиком. Осенью бежать по песчаной заиндевевшей дороге было теплее, чем по траве. Чтобы хоть немного согреться, мы мочились на песок, ступали в теплую лужицу окоченевшими ногами и, немного постояв, бежали дальше. Мама сама шила для нас обувь – чупаки из брезента, но никакого тепла от них не было. Всё это спустя годы очень сказалось на здоровье, сейчас, в старости, ноги у меня болят просто нестерпимо».
Бросив учёбу, Таисья стала работать в колхозе: кормила и караулила овец, гребла сено на сенокосе, рвала лён, в уборку жала серпом рожь и овёс - выполняла любую работу. Женщина рассказывает, что в Юферятах к тому времени осталось всего четыре дома, по ночам в лесу постоянно слышался свист и перекличка - деревенские жители говорили, что это дезертиры, скрывающиеся от войны. С каждым днем оставаться жить в деревне становилось всё страшнее, и вскоре семья переехала в деревню Береснята.

Когда Таисье Николаевне исполнилось семнадцать лет, она вышла замуж. Женщина-соседка, познакомившись с трудолюбивой девушкой, нахвалила её своему племяннику, который жил в соседней деревне Хаймёнки, а вскоре к Таисье пожаловали сваты. «Будущий муж Александр Никитич был старше меня на три года, - вспоминает женщина. – Поначалу он мне совсем не понравился, зато было заметно, что я ему пришлась по душе. Девкой я была очень красивой: волосы кудрявые, самородные, ножки прямые. Мне все подружки завидовали: «Таиса, какие у тебя ноги ровные, прямо как свечки!»
Мама выдала меня замуж против моей воли, свадьбу мы сыграли уже через неделю. Жить стали в доме мужа вместе с его родителями, сестрами, братьями и родителями свекрови. Мне с первых дней всё там не поглянулось: изба маленькая, повернуться негде, народу тьма… Вечером, незадолго до сна, с улицы приносили матрацы, чтобы они хоть немного нагрелись и стелили их на лавки и стулья, расставленные по избе рядами. Несмотря на тесноту, на полу никто никогда не спал, летом уходили спать из дома кто в клеть, кто на сеновал.
Очень быстро, присмотревшись к мужу, я полюбила его. Он оказался ласковым, жалел меня. До знакомства со мной он сильно повредил ногу на работе в лесу, а осенью, когда нога зажила, ушел в армию. Потом, когда муж приходил в отпуск, я забеременела и родила дочку, позднее у нас два сына родились. К сожалению, муж рано ушел из жизни - в тридцать лет я осталась вдовой.

Мой второй муж Николай Николаевич был младше меня на целых тринадцать лет, он был родственником и крестником моего первого мужа. Помню, как после свадьбы мы с Сашей пришли в гости к Колиным родителям, и он, увидев меня, побежал навстречу и обнял со словами: «Ой, крестная моя! Как я тебя полюбил!» Потом Коля стал часто прибегать к нам домой – помогал мне по хозяйству, караулил коров. Мне всегда было жаль его: семья большая, родители любили выпить, поэтому я его постоянно подкармливала, угощала сметаной с творогом.
Когда овдовела, Николай уже был взрослым парнем. Он продолжал во всём помогать мне – с дровами, по хозяйству, при этом продолжал называть меня крёстной. Я его не привечала, как будущего супруга не воспринимала, считала, что не стоит ему взваливать на себя такую ношу – заботиться о взрослой женщине и её троих детях. Мне казалось, что мы друг другу совсем не подходим, что всё это неприлично, да и перед людьми было стыдно. А оказалось, что люди-то нас как раз и не осудили, по крайней мере, за всю жизнь я ни разу за спиной ничего такого о себе не слышала.
Когда Николай объявил своим родителям о том, что будет со мной жить, будущая свекровь поначалу была не в восторге от выбора сына, но потом смирилась. Уже позднее муж признался, что влюбился в меня совсем мальчишкой, и я знаю, что это правда, всегда это чувствовала. Я родила ему троих детей, а вместе мы прожили пятьдесят шесть лет. Он умер в ноябре прошлого года, и эти два месяца после его смерти я живу, как в аду – теперь каждое моё утро начинается со слёз и воспоминаний о нём. Не могу привыкнуть к тому, что я теперь одна, не знаю, как научиться жить без него.
За несколько дней до смерти Коля лежал на диване и вдруг ни с того ни с сего сказал мне: «Матка, а я ведь и теперь люблю тебя!» До сих пор звучат в ушах его слова. Он не был идеальным мужем, попивал, но работал всегда на совесть – после него у меня целая куча грамот осталась. Мы жили с ним в деревне Хаймёнки, работали в совхозе «Александровский»: Коля – на тракторе, а я всю жизнь со скотом - кормила овец, телят, быков, работала кладовщиком, бригадиром, несколько лет дояркой на ферме. Из совхоза я вышла на пенсию, а Коля дорабатывал уже в Верховонданке, куда наша семья потом переехала».

Таисья Николаевна говорит, что самые светлые воспоминания её жизни – это годы молодости. Как бы трудно ни жилось людям, они никогда не унывали, умели и работать, и отдыхать, весело отмечали праздники - Троицу, Михайловскую, на которые собиралась молодежь со всех деревень. Плясать женщина научилась ещё в детстве. Совсем маленькой родители брали её с собой на большие праздники, а когда стала постарше, вместе с девчонками от души «отрывались» в старом нежилом доме - пели и плясали. Таисья Николаевна умела играть на балалайке, и в юности на любом празднике была первой заводилой - пела частушки, которых знала бессчетное количество, а плясала так, что ей не было равных. Однажды на проводах зимы в селе Александровском ей подарили платок за пляску «русского».
«А сейчас ноги меня не слушаются, - с горечью говорит пожилая женщина. – Болят так, что не дают спать ночами. Много чего пришлось пережить – детство забрала война, двух мужей похоронила, двух сыновей... Мне в жизни всякого досталось – боли, страданий, но я живу. Вспоминаю хорошее и... живу!"

Наталья МОЧАЛОВА.