№27 30.04.2020

О войне она знает не понаслышке...

Рейтинг пользователей: / 0

В редакцию позвонила женщина, она попросила узнать, куда можно перечислить средства на строительство памятника советским солдатам, погибшим подо Ржевом. Мы разговорились. Оказалось, что у Веры Максимовны Кораблевой, так звали нашу собеседницу,  нет родственников, похороненных именно во Ржеве, она просто хочет отдать дань памяти воинам, павшим в боях за мир. К теме войны женщина относится очень трепетно, так как знает о ней не понаслышке - два года она воочию видела ужасы войны на Украине.

СКАЗОЧНЫЕ ЯГОДЫ. Вера Максимовна родилась в Даровском, окончила среднюю школу, после нее -  педагогическое училище в Слободском. Ее подруга, работавшая в Мариуполе на строительстве мостов, рассказала ей, что есть такое дерево - вишня, на котором вырастают сладкие бордовые ягоды, что их бывает так много, что не видно листвы. Рассказ о сказочных ягодах сыграл в жизни Веры судьбоносную роль. Она поехала работать на Украину, в Мариуполь. В день приезда сразу же устроилась воспитателем в детский сад и проработала там 20 лет.

Мечта сбылась. На Украине ей очень нравилось: и природа красивая, и почвы плодородные, и в магазинах всё было, в отличие от нашей области. «Жить там было легко: работа есть, море рядом, - рассказывает женщина. – Я вышла замуж. Муж у меня был рыбаком, занимался частным промыслом. У нас была своя девятиметровая лодка. Ловили осетра, севрюгу в Азовском море. В то время поллитровая банка черной икры стоила три рубля. Здесь я смогла осуществить свою мечту – вместе с мужем мы взяли 28 соток земли под дачу. Насадили всего, чего душа просила: одних только яблонь более 30 деревьев, абрикосы, чернослив, не говоря уже о моей мечте - вишне. Я занималась селекцией, прививала новые сорта на саженцах молодых яблонь. Всё было замечательно, но в 2006 году муж умер, похоронили его в п. Широкино. Сейчас туда не попасть, и могилы, наверное, уже нет».

Пришла война… Весной 2014 года в Мариуполе начались военные действия. Зловещие эпизоды войны Вера Максимовна запомнила на всю жизнь, они и сейчас не дают ей спать по ночам.

Я бежала под обстрелом на работу, от дома к дому, приседая и падая. Прибежала в детский сад, все наши в подвале. Девчата притащили матрацы из группы, разложили детей.

Дети очень пугались взрывов, мы учили их правильно падать, лежать, открыв рот, чтобы не оглушило. У меня в группе были детишки-ясельники, как ухнет - они бегут, и каждому надо ко мне прикоснуться. «Дедушка-гром стукает, - говорю им, - сейчас и дождик пойдет». Рядом с воспитателем им и не страшно. На случай угрозы бомбежки у каждой группы был свой уголок, там запас воды, свечки, матрацы, ломики, ведро для туалета…

Вскоре наш детсад разбомбили, попало три снаряда. Хорошо, что был выходной и никто не пострадал. Садик восстановили быстро, потому что он был лучшим в городе, с бассейном, со спортзалом.

На улице после обстрела - там воронка, там дом горит, все столбы черные. Стекла в высотных домах лопнули и стали похожи на огромные зубы, дома будто бы кричали: «Помогите!»     А внизу на асфальте - голубые дорожки из разбитого стекла. Перед глазами до сих пор картина: бежит молодая семья, мужчина несет малыша на руках, а глаза у ребёночка круглые от страха.

...Мы решили с родственниками съездить на дачу на автомашине. Нам сказали, что по дачам был обстрел. Один блокпост проехали, второй - страшно, когда на тебя направлены дула автоматов. Сами не знаем, то ли это бригада «Азов» была, то ли «укропы» (украинская армия). Ехали тихо, фары не включали. Приехали: в мою дачу снаряд не попал, а у родственников вместо дачи - три стены и полкрыши, везде одни осколки. На обратном пути проткнули колесо машины, фонарик нельзя включать, перебортовывали впотьмах. Приехали обратно в Мариуполь, а я от перенесенного страха идти не могу.

Я привыкла не спать по двое суток. К каждому шороху прислушивалась. Собака у нас жила в конуре, я наблюдала: если собака в конуру лезет, значит, всё будет нормально, можно спать. При обстрелах я молилась Богу, чтобы меня сразу убило, а не ранило, чтоб не мучиться.

1 октября нам сказали, что наши дачи забирают под антитеррористическую операцию (АТО). Велели забирать, что надо. А у нас каждый клочок земли уделан, вылизан, в него душа вложена. Я приходила, плакала, хотелось взять эту землю, свернуть, как ковер, и в другое место переместить, но такое невозможно…

Последней каплей, переполнившей мое терпение, стало исключение меня из избирательной комиссии и запрет на участие в голосовании. Объясняли тем, что я - человек из «серой зоны».

Возвращение. В 2016 году Вера Максимовна приехала в Даровской к своей маме, которой на тот момент исполнился 81 год. Два года назад её не стало.

Вера Максимовна имеет статус беженца Украины, российское гражданство она не приняла, так как у неё пока не улажены имущественные вопросы. Сейчас женщина ищет работу, чтобы как-то обеспечить себе проживание. А чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, она вернулась к старому увлечению - пишет юмористические рассказы.

Галина НОРКИНА.

Представляем вашему вниманию один из её рассказов.

Подарок

Толян долго думал, что и кому подарить на 8 Марта. «Праздник замечательный. И женщин надо выбрать таких же, - рассуждал он. - Вот, к примеру, тётя Маруся. Всегда деньги в долг дает до получки». Но занимать Толян в последнее время стал чаще и чаще, а отдавать всё реже. «Не подойдет, - решил Толик. - В последний раз, когда она попросила вернуть деньги, обозвала его котом облезлым. Такой женщине дарить ни в коем случае ничего нельзя! В конец зазнается, потребует отдать весь долг разом.

Или вот, Наташка, соседка снизу. Кондуктором в троллейбусе работает. Раньше за горсть семечек проезжал, а в последнее время, она как белены объелась. Отдавай ей, видишь ли, 20 рублей – и все тут! Да еще такой шум поднимет, что хоть вылезай. И назвала меня вчера «прохиндеем несчастным». Если я ей подарок сделаю, то сразу поймет – деньги у меня есть. Шум такой станет поднимать, что и в троллейбус не зайдешь.

Нда… А кладовщица-холостячка на работе, одним словом, роскошная женщина! Толик последнее время уже задумываться начал о серьезном. Мечталось о тихом семейном рае с Людаськой. Но та тоже взбесилась чего-то. Попросила его посмотреть дома проводку, которая искрила в углу. Толян прямолинейно ей сказал: «Что за 5 тысяч не сделаешь для хорошего человека!» - и получил звонкую пощечину, да еще при всей бригаде. Теперь не иначе как «красномордый» к нему никто не обращается. Да еще и ржут. Да такой женщине  подарок – ни в жизнь!

Подумав об этом немного, Толян лег на диван и задремал. И снится ему сон. Наташка на троллейбусе косит подсолнухи на поле, а он, Толян, стоит. А коса так и вжикает под ногами. Вот-вот скосит… А Наташка так громко хохочет, что у Толяна волосы на голове встали дыбом. А с другой стороны поля идет тётя Маруся, кричит заливисто: «Облезлый кот, отдай долг!» И автоматом замахивается, и стреляет, а пули на него, Толяна, летят. Вот-вот настигнут. А Людочка-кладовщица с другого бока подбирается к нему и оголенными проводами поймать хочет. Бежать некуда. Совсем осатанели бабы! И решил он рывком до леса прорываться. Как прыгнул в сторону леса…и упал на пол. Да так хорошо приземлился лицом в пол, что в глазах фейерверки засверкали.

Тогда сел Толян, прижавшись спиной к дивану, пощупал свой начавший распухать нос и призадумался. Да и было над чем. «Так дальше не пойдет, - едва переводя дыхание, подумал он. - Уж если дамы во сне так на него обиделись, то в жизни - еще больше. А какие они всё же замечательные! Тётя Маруся, когда пирожки печёт, никогда не забывает. А Наташка сколько раз выручала в трудную минуту - пуговицы пришивала и носки штопала. А о Людмиле – вообще разговор особый». Так размышлял он и тяжко вздыхал: «Подарю-ка я им на 8 Марта по букету роз. Вроде, на перемирие похоже, и в тоже время - о них не забыл. А любой мир лучше большой или маленькой ссоры».